Тема Германская революция 1918-1919гг Содержание Введение Часть 1

Тема: Германская революция 1918-1919гг
Содержание:
Введение
Часть 1. Мировая война
Рабочее движение и социал-демократия
1.2Проблемы массовой организации
Часть 2. 1918 год
Весна. Всеобщая стачка.
2.2 Октябрь—декабрь 1918. Кульминация
2.3 Декабрь 1918. Начало развязки
Часть 3. Союз Спартака
3.1 «Чего хочет Союз Спартака?»
Н.Д.С.П.Г. сворачивает вправо
Часть 4. 1919 год
4.1 Январь 1919 — весна 1919. Конец
4.2 Веймарская конституция 
Заключение
Список используемой литературы:
Введение
Одной из особенностей Германии тех лет был чрезвычайно высокий уровень концентрации производства в виде картелей и трестов. За 15 лет (1896–1911) их число картелей увеличилось с 250 до 600. За четверть века (с 1882 по 1907) численность промышленного рабочего класса возросла в 2,5 раза — с 6 млн. до 14,5 млн. человек — 1907 наемные рабочие составляли 72% населения страны.
Германская империя состояла из 22 монархий и 3-х вольных городов — Гамбурга, Бремена и Любека. Хотя у государств империи были свои конституции, свои представительные учреждения — ландтаги, но их государственные функции сводилась к вопросам просвещения, религии, сбору налогов. Неудача буржуазной революции 1848–1850, призванной быстро расчистить старое политическое пространство, привела к тому, что в политическом и в социальном строе Германии остались многочисленные реликты.
Экономически господствующим классом Германии была несомненно буржуазия. Но верх политической пирамиды занимали лэндлорды — т.н. юнкерство (прусское юнкерство), ведущее свою генеалогию напрямую от средневековых землевладельцев, баронов и вассалов Ливонского ордена. Капиталистические отношения проникали в с/х медленно и мучительно. Мелкое крестьянство, не имевшее достаточно земли, вынуждено было арендовать участки у лэндлордов. Взамен, они нередко были вынуждены отрабатывать в хозяйстве юнкера, перестроенном на капиталистические рельсы. Крестьянство как бы «зависло» в социальном отношении: пользуясь арендой оно «избегало» пролетаризации, но отработки в хозяйстве юнкеров отнимали массу рабочего времени и делали почти невозможным его превращение в класс капиталистических фермеров.
Германия сохранила косную сословную систему и полуабсолютистскую монархию, не поспевающую за требованиями времени. Высшие посты в административном и военном аппаратах занимали прусские юнкеры. Согласно имперской конституции 1871 главой государства был император. А им мог быть только король Пруссии. Император возглавлял вооруженные силы, имел право объявлять войну и заключать мир. Он назначал и смещал главу правительства — канцлера, созывал и распускал парламент, состоящий из двух палат.
Верхняя палата — Бундесрат — назначалась из представителей всех государств, входивших в состав империи. Нижняя палата — Рейхстаг — избиралась. Избирательным правом пользовались мужчины, достигшие 25-летнего возраста, кроме военнослужащих. Женщины были лишены избирательных прав. Решения парламента должны были быть утверждены бундесратом и императором.
Перед нами типичная картина бонапартизма, возникшего на обломках революции и взявшего на себя разрешение неотложных задач, стоящих перед обществом, но методами бонапартистской системы и в её интересах. В такой ситуации Кайзер вполне мог проводить политику, противоречащую интересам буржуазии и буржуазного развития Германии. Поэтому Германия оставалась страной, где косные политические структуры и политическая организация общества не поспевали за требованиями экономического развития.
Часть 1. Мировая война
Мировая война стала тем рубежом, на котором с детонировала критическая масса германских противоречий.
Сражавшаяся на 2 фронта и отрезанная от мировых рынков Германия была вынуждена принять меры государственного регулирования экономики: свободный рынок был ограничен, цены регулировались, процветали госзаказы и распределение рабочей силы. Подобная система получила наименование государственно-монополистического капитализма (ГМК — термин Владимира Ленина) и могла существовать лишь ограниченное время. ГМК не является новой, или прогрессивной фазой развития капитализма. Капитал идет на ограничение рынка и конкуренции, имея в виду военную победу и надежду наверстать упущенное после войны. Все системы ГМК после войны были быстро демонтированы.
Но в конечном итоге, за все платили простые немцы. Взрослое мужское население было призвано в армию, либо исполняло трудовые повинности. Женщины и подростки встали к станкам, был ужесточен фабричный режим, увеличен рабочий день, ограничены стачки, сократилась реальная зарплата.
По мере затягивания войны положение Германии стало напоминать безысходный тупик. Уже с 1916 Германия вела войну с перенапряжением всех сил, не хватало сырья, расстроились финансы, сокращалось производство. В 1918 объем промышленного производства составил 57% довоенного уровня. Нищета и дороговизна стали нормой жизни.
Германия понесла жестокие людские потери — 1,8 чел. только убитыми. А если считать вместе с ранеными, пленными, пропавшими без вести, то 7 млн. человек. Все это и стало тем фундаментом, на котором и развернулось сильнейшее народное движение.
1.1 Рабочее движение и социал-демократия
В начале ХХ века социал-демократическая партия Германии (С.Д.П.Г.)
 представляла собой самую сильную и самую массовую партию (почти 2 млн. человек) не только во II Интернационале, но и во всем мире. Партия стояла на марксистской революционной программе, принятой в Эрфурте (1891), в которой было записано: 
«Только превращение капиталистической частной собственности на средства производства… в общественную собственность… может привести к тому, что крупное производство и постоянно растущая производительность общественного труда станут для эксплуатируемых до сих пор классов не источником нищеты и порабощения, а источником высшего благосостояния и всестороннего гармонического развития». 
Для осуществления этого превращения, говорилось далее, необходимо, 
чтобы рабочий класс овладел политической властью.
Но программа партии — есть лишь одна её составляющая. Двумя другими являются тактика партии и организация.
Проблемы массовой организации
С.Д.П.Г., как и любая другая организация в классовом обществе, 
испытывала на себе его могучее влияние. В партии процветало оппортунистическое крыло, идейно возглавляемое Эдуардом Бернштейном, который в своей книге «Предпосылки социализма и задачи социал-демократии» (1899) доказывал, что в капиталистической системе произошли принципиальные изменения, которые не укладываются в классическую марксистскую концепцию. Рабочему классу следует идти по пути социальных реформ и завоевания большинства в парламенте.
Как тогда шутили, в С.Д.П.Г. есть 10% оппортунистов и 10% радикалов, а остальные идут за Августом Бебелем и Карлом Каутским. Левое крыло партии (Александр Парвус, Роза Люксембург) яростно атаковало Бернштейна и его сторонников, требуя исключить их из партии. Но Бебель и Каутский ограничились лишь идейным «подавлением» правых и организационным компромиссом. В 1909 Каутский в работе «Путь к власти» подтвердил неизбежность пролетарской революции, и то, что мир на капиталистическом базисе — всего лишь утопия. Правые на время умолкли. Ауэр писал Бернштейну: «Милый Эде, ты осел, — это делают, но вслух об этом не говорят».
Оппортунизм поражал партию, уже ослабленную вирусом бюрократизации. Невозможно представить развитие массовых организаций без какого-либо аппарата освобожденных работников и функционеров. С.Д.П.Г. имела полсотни депутатов только в Рейхстаге, десятки газет и ежегодно проводила тысячи собраний и митингов. Такой партии нужно было все больше пропагандистских сил, все более сложный и разветвленный аппарат — ведь невозможно строить работу такой махины, опираясь исключительно на индивидуальный энтузиазм.
Развитие аппарата неизбежно приносит в рабочую организацию и разделение труда, появляются слои, выполняющих различные функции: агитация, координация, теория, идеология и т.д.
Данная тенденция ведет к другой: к развитию автономизации слоя рабочих функционеров, превращению их в бюрократов. Эти опасности носят потенциальный характер, до определенной черты в них нет ничего неизбежного. Для их подавления необходимо развивать партийную демократию, повышать политический уровень членов, а также стремление авторитетных лидеров бороться с зарождающейся болезнью.
Карл Каутский в предисловии к «Происхождению христианства» 
(1908) затронул эту тему, но разрешил её в своей детерминистской манере. 
«Бюрократизация рабочих организаций (и рабочего государства) невозможны, — писал он, — ибо уровень развития производительных сил повышается, и будет повышаться далее, не говоря уже о социализме».
Бюрократизация в рабочих организациях быстрее всего проявляется в профсоюзах.
«Вместо коллективного руководства, когда люди работают без оплаты по идейным соображениям, получается следующее: основная масса членов профсоюза лишь пассивно соблюдает дисциплину; инициатива же и власть по принятию решений передается так называемым профсоюзным специалистам…. Специализация профсоюзных лидеров, при ограниченном горизонте экономической борьбы, слишком быстро приводит в среде профсоюзных чиновников к бюрократизму и определенной узости мировоззрения…» 
(Роза Люксембург)
«…Чем больше расширялись организации, тем чаще они вмешивались в классовую борьбу и, чем более массовой и распространенной становилась их деятельность, тем в большей степени они (профсоюзные лидеры) считали необходимым свести свою штаб-квартиру к чисто административному и бухгалтерскому центру, … тем в большей степени бюрократические и коммерческие способности становились преобладающими. Таким образом, появилась настоящая каста профсоюзных функционеров и журналистов со своей групповой психологией, совершенно ничего общего не имеющей с психологией рабочих. В конце концов она начала занимать такую же позицию по отношению к рабочим массам, как правящая бюрократия по отношению к парламентскому государству, а именно: бюрократия господствует и правит» 
(Антонио Грамши, 1919).
Рост разделения труда между аппаратом и членской организацией порождает на уровне мышления организационный фетишизм у тех, кто отождествляет себя с аппаратом, кто постоянно живет с ним, извлекает из него средства к существованию, иными словами, у бюрократии рабочих организаций.
Организационный фетишизм подрывает то, на что уповал Август Бебель в борьбе против бюрократизации, — преданность массовых организаций социалистической цели. Партия или профсоюз становятся самоцелью, а освобождение рабочего класса отождествляется с защитой или укреплением позиций партии в системе. 
Афоризм Бернштейна «Движение все, конечная цель — ничто», как нельзя лучше характеризует эту подмену целей. Известный Густав Носке посетил в 1914 году оккупированную Бельгию. 
«Почему Вы так враждебно относитесь к немецкой оккупации, — спросил он Анзееле, — Наша организация в Германии сильнее, чем в Бельгии. Если Бельгия будет включена в Германию, организация станет ещё сильнее. Рабочие станут сильнее».
Бюрократическое мышление партийного функционера быстро находит корпоративную солидарность с другими отрядами бюрократии классовой реальности. Государство уже не представляется врагом, но наоборот, необходимым организующим элементом этого мира, стоящим над классовой схваткой. Революция начинает рассматриваться как хаос, несущий разрушение государству, а значит и порядку, и цивилизации.
И когда германская революция началась, то она заставила больную партию рабочего класса биться в смертельных конвульсиях.
Часть 2. 1918 год
2.1 Весна. Всеобщая стачка.
В январе 1918 вся Германия оказалась охваченной всеобщей забастовкой. Начали её рабочие Берлина и придали ей политический характер под лозунгами: мир без аннексий и контрибуций, демократизация политического строя, расширение избирательного права, амнистия политзаключенным, отмена милитаризации промышленности и законов военного времени.
Под их влиянием в борьбу включились рабочие Рейнской области, Баварии, Саксонии. Забастовка охватила более 50 городов, а общее число участников достигло 1,5 млн. чел. В ходе этой борьбы возник институт революционных старост — руководство стачечной борьбой. В Берлине был построен Совет рабочих депутатов, но ненадолго. Всеобщая стачка кончилась поражением.
События 1917—1918 годов потрясли С.Д.П.Г., поддерживающей военные устремления своего правительства. Во главе её стояли 2 сопредседателя: Фридрих Эберт и Уго Гаазе. Филипп Шейдеман был руководителем парламентской фракции. Карл Легин — руководил Объединением свободных германских профсоюзов. Официальными теоретиками партии считались Карл Каутский и Рудольф Гильфердинг. 
Правые постоянно говорили о совершенной неприемлемости для высокоразвитой Германии «российского пути» развития. Если в их речах и звучали революционные нотки, — например в опубликованной в 1918 «Программе действий», говорилось, что мировая война стала мощным революционным фактором в жизни Германии — то тут же следовали предостережения, что СДПГ не должна позволять «увлечь себя событиям». 
А собственно почему? Программа разъясняла: «Социализм развивается сам по себе… Он не нуждается в подталкивании».
Поэтому преобразование «старого авторитарного государства» 
в новое, «демократически-социалистическое» надо осуществлять посредством всеобщих выборов, парламентаризации, установления парламентского контроля над монополиями и создания «переходной экономики», проведения ряда социальных реформ. 
Программа называла это: «Немецкий путь к социализму без классовой борьбы, без революционного насилия».
В апреле 1917 под давлением снизу С.Д.П.Г. раскололась и появилась новая партия — Независимая С.Д.П.Г. (Н.С.Д.П.Г.). В нее сразу вошла масса революционных элементов и рабочих, недовольных соглашательством старых верхов партии. За один год число членов Н.С.Д.П.Г. выросло до 100 тыс. чел.
Во главе её встали Карл Каутский, Рудольф Гильфердинг, Уго Гаазе, Эдуард Бернштейн. Рупором партии и её политическим направляющим стал Карл Каутский. В 1918 он выпускает две программные брошюры «Социал-демократические замечания к переходной экономике» и «Диктатура пролетариата». В них он утверждал, что вызванное войной падение производства создали обстановку, когда приход к власти пролетариата в результате революции приведет к самым пагубным последствиям. 
«Победоносный пролетариат, — говорил он, — попадет в положение наследника миллионера, узнавшего при проверке имущества, что он унаследовал лишь миллион долга». Поэтому рабочему классу необходимо бороться за проведение политических реформ, убеждать буржуазию согласиться на эти реформы и парламентским путем добиваться эволюционной трансформации капитализма в социализм.
Логика Каутского не оставляет революции места на существование. Когда все хорошо и производство растет — революция не нужна, так как капиталисты пойдут на любые требования рабочих. Когда все становится плохо, она опять не нужна, так как капиталисты снова вынуждены идти на требования рабочих. Таким образом, социализм неизбежен! Что и надо было доказать.
В 1916 организационно оформилось в группу «Интернационал» и левое крыло С.Д.П.Г. (Франц Меринг, Роза Люксембург, Карл Либкнехт). В 1918 они принимают название «Спартак». Наряду со спартаковцами в Германии существовали и другие левые группы. Так были известны левые радикалы Бремена во главе с Иоганном Книфом. 
В рядах левых не было согласия по вопросу о тактике по отношению к Н.С.Д.П. Г. Левые радикалы Бремена и Гамбурга требовали немедленного создания революционной партии. Но «Спартак» вошел в Н.С.Д.П.Г. по всем правилам тактического искусства, сохраняя свою политическую самостоятельность и ведя борьбу внутри Н.С.Д.П.Г. за победу левой политики. Это был абсолютно правильный шаг. Независимцы имели много революционных рабочих, а ряд организаций возглавляли такие люди как Георг Ледебур, Эрнст Деймиг, Рихард Мюллер, близкие к спартаковцам.
Конференция спартаковцев в октябре 1918 выдвинула требование радикальных преобразований в экономической и политической структуре германского общества, которые должны были стать первым шагом к социалистической революции.
Октябрь—декабрь 1918. Кульминация
Летом 1918 года началось крушение западного фронта и правящий класс заколебался. Либеральная группировка взяла верх над тупыми прусскими юнкерами и создала 3 октября 1918 новое коалиционное демократическое правительство, во главе которого был поставлен слывший либералом и «этическим империалистом» принц Макс Баденский. В состав нового правительства вошли и два представителя С.Д.П.Г. — Шейдеман и Бауэр.
Новое правительство взялось за какие-то второстепенные демократические реформы, но оно не могло, да и не хотело, решить ни один коренной вопрос, терзающий Германию. Тогда история призвала революцию.
Как всегда, и бывает в таких случаях, все началось как бы случайно. 
В конце октября 1918 германский ВМФ, сгруппированный в Киле, получил приказ, предписывающий ему выйти в открытое море, прорвать блокаду и уничтожить британскую эскадру. Никаких шансов на успех эта авантюра не имела. 3 ноября 1918 военные моряки начали вооруженное восстание, поддержанное всеобщей забастовкой рабочих Киля. Совет рабочих и матросских депутатов приступил к вооружению народа.
За неделю революционная волна прокатилась по всей Германии. 9 ноября 1918 в дело вступил Берлин. По призыву исполкома революционных старост, состоявших из спартаковцев и левых независимцев, началась всеобщая забастовка в Берлине,переросшая в вооруженное восстание. Были атакованы и захвачены все правительственные здания, почта, телеграф, 
вокзалы. Кайзер Вильгельм II покинул страну. Через два дня, 11 ноября 1918 германское военное командование подписали условия перемирия на фронте.
Ряд требований времени, перед которыми стояла Германия, были выполнены автоматически — рухнула монархия и политическое господство прусской юнкерской клики, были провозглашены свободы слова, печати, собраний, отмена осадного положения и цензуры. Но что дальше?
«Какой характер носит нынешняя революция? — писал Карл Либкнехт, — Прежде всего, какая революция? Ибо нынешняя революция имеет несколько различных содержаний и возможностей. Она может остаться тем, чем была до сих пор: движением за мир и буржуазные реформы. Или она может стать тем, чем она до сих пор не была: пролетарско-социалистической революцией. И в первом случае пролетариат должен стать её надежной опорой, чтобы она не превратилась в фарс. Но пролетариат не может удовлетвориться этим буржуазно-реформистским содержанием. Он должен, если не хочет снова потерять даже завоеванное до сих пор, идти вперед к социальной революции: всемирно-историческая схватка между капиталом и трудом началась».
Рабочий класс хотел и ждал большего. «Вся власть советам!» был одним из самых популярных лозунгов немецких рабочих. Везде слышались требования социализации, т.е. передачи обществу, основных средств производства.
Буржуазный лагерь находился в полной прострации. У него не было ни средств, ни сил подавить движение. Началась мимикрия буржуазных партий и союзов под революцию. Партия прогрессистов и левое крыло национал-либералов объединились в Немецкую демократическую партию. Правое крыло национал-либералов (партия крупной буржуазии) стало именоваться Немецкой народной партией. Консервативная партия (партия юнкерских кругов) была восстановлена под именем Немецкой национальной народной партии.
Капиталисты пошли на компромисс с профсоюзами. 15 ноября 1918 было заключено соглашение «о трудовом сотрудничестве». За профсоюзами признавались и закреплялись права на заключение коллективных договоров, на создание на предприятиях фабрично-заводских комитетов. Вводился 8-часовой рабочий день.
В этот момент главным тормозом революции стали лидеры правого крыла С.Д.П. Г. Председатель Эберт прямо заявил: «Я противник социальной революции. Я ненавижу её, как грех». Газета С.Д.П.Г. «Vorwarts» называла Советы не иначе, как «русской заразой».
В день бегства Кайзера, Эберт заменил Макса Баденского на посту главы Правительства и немедленно обратился к революционным массам, призывая их мирно разойтись по домам, ибо революция уже победила, и, обещая составить правительство на базе «объединения всех социалистов».
С.Д.П.Г. также направила свои усилия на то, чтобы захватить руководство рабочими Советами. Особенно яростная сватка произошла в Берлине. 10 ноября 1918 в помещении цирка Буша состоялось собрание Берлинского Совета где избирался Исполнительный комитет германских советов. Эберт упирал на необходимости «единства всех социалистов» и даже заявил, что надо «приступать к строительству экономики на принципах социализма». Его речи были встречены с восторгом. Попытки Карла Либкнехта предостеречь рабочих и солдат от слепой доверчивости вызвали неодобрение. 
Избранный Исполнительный комитет становился органом, 
осуществляющим всю полноту власти в республике. В него вошли по 6 представителей С.Д.П.Г. и Н.С.Д.П.Г. (исключительно левые) и 12 беспартийных солдат. Карл Либкнехт отказался войти в состав Исполкома. Параллельно с ним был избран «Совет народных уполномоченных» (С.Н.У.) — временное центральное правительство — из 6 человек: Эберт, Шейдеман, Лансберг от С.Д.П.Г. и Гаазе, Дитман и Барт от Н.С.Д.П.Г. С.Н.У. должен был проводить в жизнь «волю рабочих, объединенных в Советы». 
12 ноября 1918 С.Н.У. выступил с программным заявлением, в котором говорилось, что правительство будет «охранять упорядоченное производство и защищать собственность». Старый аппарат чиновников остался в неприкосновенности. Под видом «технических помощников» социал-демократы оставили на прежних местах реакционных дельцов старого режима. Абсолютно нетронутым оказалось военное командование и права офицерства.
В ноябре 1918 была создана т.н. «Комиссия по социализации», 
на заседаниях которой начались продолжительные обсуждения планов «постепенной социализации». Концепция была выдвинута Каутским: «Сломя голову все национализировать — …это значит создать переходную стадию, при которой капиталистическое производство уже невозможно, а социалистическое ещё невозможно, стадию, на которой вообще невозможно разумное производство… Подобного рода социализм проводить или даже требовать именно сейчас, в момент демобилизации, — это значит превратить Германию в сумасшедший дом».
Дальнейшие усилия С.Н.У. были направлены на созыв Учредительного собрания, т.е. фактически на уничтожение власти Советов. А также на разоружение отрядов Красной гвардии — рабочей милиции.
14 ноября Эберт заявляет, что отряды Красной гвардии не нужны, так как завоевания революции будут охранять все вооруженные силы республики. Затем С.Н.У. запретил создание красногвардейских отрядов и потребовал от рабочих сдачи оружия.
Наряду с сохранением старой армии со старыми генералами во главе СДПГ, при непосредственном участии одного из лидеров партии — Отто Вельса, назначенного военным комендантом Берлина — стала создавать собственные военизированные отряды, под видом «гражданского ополчения». 
Перед С.Н.У. стоял лишь один выбор: или социальная революция в союзе с силами, стремившимися к пролетарской диктатуре, или парламентская республика в союзе с консерваторами и старым офицерским корпусом. И он свой выбор сделал.
Декабрь 1918. Начало развязки
6 декабря, в «кровавую пятницу» группа солдат и матросов у здания имперской канцелярии провозгласила Эберта «президентом республики», а затем разгромила редакцию «Rote Fahne», пытаясь арестовать Либкнехта. Другая группа солдат и унтер-офицеров ворвалась в помещение Исполкома. В этот же день, отрядом гвардейских стрелков была обстреляна группа возвращавшихся с собрания спартаковских рабочих. Итог: 14 человек убито, более 30 ранено.
В Берлин вступили вооруженные гвардейские части без согласия, более того, вопреки протесту Исполнительного комитета. Все это увенчалось присягой, принесенной гвардейскими войсками на верность Эберту: «От себя и одновременно от имени представляемых нами войсковых частей мы клянемся употребить всю нашу силу ради единой Германской республики и в защиту её временного правительства, Совета народных уполномоченных».
11 декабря 1918, через 4 недели после создания Исполнительного комитета Роза Люксембург в статье «Вокруг Исполнительного комитета» писала: «политический кабинет» Эберта-Гаазе, шаг за шагом, сначала поставил себя рядом с Исполкомом, а затем и над Исполкомом. Ясно, писала Люксембург, что в лице Исполкома этот удар предназначен всей массе рабочих и солдат. Это из их рук вырвана власть и передана контрреволюционной буржуазии. Если рабочие Советы всей Германии не растопчут безжалостно шейдемановско эбертовское гнездо, они очень скоро сами окажутся точь-в-точь, как нынешний Исполнительный комитет, отстраненными от власти, и, в конечном счете, удушенными победоносной контрреволюцией.
Всячески стремясь обезоружить революционных рабочих и солдат, С.Н.У. в союзе с военным командованием направили свои усилия на то, чтобы сохранить германскую армию. Фронтовые части остались в подчинении ставки верховного командования, руководимой кайзеровскими генералами. В армии были созданы так называемые «добровольческие объединения», в состав которых включались лишь тщательно проверенные, «надежные» с политической точки зрения солдаты и офицеры, которые могли быть использованы для борьбы против революции. Советам было категорически запрещено вмешиваться в дела верховного командования. Также у Советов было отнято право контроля над деятельностью ж/д транспорта, над работой угольной промышленности и продовольственных органов.
Одновременно, правая верхушка С.Д.П.Г. в союзе с лидерами Н.С.Д.П.Г. умело поддерживали романтические настроения масс, ещё не успевших остыть после ноябрьских событий. Установление власти Советов, говорили они, приведет к кровавой и жестокой диктатуре, к торжеству большевизма, разрушит демократическую возможность развития Германии. Текст следующего плаката (16 декабря 1918) является блестящим примером демагогии С.Д.П.Г.:
«Уже через несколько дней! Народная республика! Равное избирательное право! Все династии и дворы исчезли! Социалистическое правительство! Рабочие и солдатские Советы повсюду! Свобода собраний! Свобода союзов! Свобода печати! Свобода вероисповедания! Разгром милитаризма! Немедленная демобилизация старших возрастов! 8-часовойрабочий день! Предприниматели и рабочие равноправны! Так много уже достигнуто — ещё больше должно быть завоевано! Сомкните ряды! Остерегайтесь раскола! Единство!»
Только спартаковцы занимали последовательную и непримиримую оппозицию по отношению к С.Н.У. В дни ноябрьского восстания в Берлине группа «Спартак» была реорганизована в самостоятельное объединение в рядах Н.С.Д.П.Г. под названием «Союз Спартака». Спартаковцы не уставали пропагандировать необходимость радикальных демократических реформ, но только как первого шага к осуществлению социалистической революции. 
«Не просто республика, — гласил лозунг спартаковцев, — 
а социальная республика!»
29 ноября 1918 «Rote Fahne» писала: «За или против социализма, против или за Учредительное собрание, третьего не дано!» В декабре 1918 в спартаковской агитации появился лозунг «Долой правительство Эберта-Шейдемана!»
Левое руководство Берлинского Совета поддерживало спартаковцев, и выступало за передачу всей власти в руки Советов.Исполком Берлинского Совета сделал несколько попыток создания вооруженных отрядов Красной гвардии после того как С.Н.У.запретил подобные попытки. 19 ноября 1918 Деймиг призывал рабочих не верить ужасам об «угрозе большевизма»:«Товарищи, не дайте лишить себя власти, испугавшись призрака большевизма. Тот, кто хорошо понимает дело, знает,что под именем большевизма надо подразумевать то, что называется социализмом» .
Часть 3. Союз Спартака
3.1 «Чего хочет Союз Спартака?»
14 декабря 1918, накануне открытия в Берлине Всегерманского съезда Советов, в № 29 газеты «Rote Fahne» был опубликован манифест спартаковцев, написанный Розой Люксембург. Назывался он «Чего хочет Союз Спартака?». Этот программный документ очень короток (6–8 стр.) и состоит из 3 частей.
Первая часть носит характер короткого введения. В ней говорится, что с исходом войны буржуазное классовое господство потеряло всякое право на существование. Оно более не в состоянии вывести общество из страшного экономического послевоенного краха. Средства производства уничтожены в неимоверных количествах. Лучший кадровый костяк рабочего класса погублен. Оставшихся в живых ожидает безработица и нищета. На повестке дня голод, болезни, финансовое банкротство страны.
Нет иного спасения, нет иного выхода кроме социализма. Только мировая революция пролетариата сможет внести порядок в этот хаос, дать всем хлеб, работу, мир, свободу, подлинную культуру.
Долой систему наемного труда! Никаких больше эксплуатируемых и эксплуататоров! Ликвидация и нынешнего способа производства и нынешней торговле, основанной на обмене!
Вторая часть очерчивает задачи и принципы осуществления социалистического строя.
Это самая огромная задача, которая когда-либо выпадала на долю какого-либо класса и какой-либо революции в мировой истории. Она требует полной перестройки государства и полного переворота в экономических и социальных основах общества.
Но этот переворот не может быть просто декретирован каким-либо органом, комиссией или парламентом. Он может быть предпринят и осуществлен только самой народной массой. Социалистическая революция — это первая революция, которая может прийти к победе благодаря действиям огромного большинства трудящихся. Масса пролетариата не только ставит цели революции и указывает ей направление, но своей собственной активностью шаг за шагом должна вводить социализм в жизнь.
Суть социалистического общества состоит в том, что огромная трудящаяся масса перестает быть массой, которой правят, а, наоборот, сама живет всей полнотой политической и экономической жизни и руководит ею в духе сознательного самоопределения. Поэтому все буржуазные органы классового господства сверху донизу, все бундесраты, парламенты, общинные советы, должны быть заменены органами другого класса: рабочими и солдатскими Советами. Они должны занять все посты, поставить под контроль все функции и осуществлять действия в соответствии со своими классовыми интересами.
Одни голые декреты высших революционных властей о социализации — пустые слова. Только рабочий класс может своим собственным действием превратить эти слова в живую плоть. В упорном единоборстве с капиталом, лицом к лицу на каждом предприятии, непосредственным давлением масс, забастовками, созданием своих постоянных представительных органов рабочие смогут взять в свои руки контроль над производством и в конечном счете фактическое руководство.
Третья часть касается способов решения революционных задач и конкретных программных требований «Союза Спартака».
В буржуазных революциях необходимым оружием в руках восходящих классов были кровопролитие, террор, политическое убийство. Пролетарская революция не нуждается для своих целей в терроре и с отвращением отвергает убийство людей. Она ведь борется не против индивидуумов, а против учреждений, и не нуждается в кровной мести. Социалистическая революция — не отчаянная попытка меньшинства насилием смоделировать мир по своему идеалу, а действие огромных многомиллионных масс, призванное воплотить историческую миссию в историческую необходимость.
Но пролетарская революция вместе с тем есть колокол, возвещающий о гибели старого мира. Вот почему против пролетарской революции поднимаются, как один человек, на борьбу не на жизнь, а на смерть все капиталисты, юнкеры, мелкие буржуа, офицеры, паразиты.
Безумный бред — верить, будто капиталисты добровольно подчинятся социалистическому вердикту парламента. Все господствующие классы отстаивали свои привилегии до конца с упорнейшей энергией. Римские патриции, как и средневековые бароны, английские кавалеры, как и американские рабовладельцы, румынские бояре, как и лионские фабриканты шелка, — все они пролили потоки крови, все они шагали по трупам, все они развязывали войны, чтобы защитить свои привилегии и свою власть.
Империалистические капиталисты по своей жестокости, неприкрытому цинизму, подлости превосходят всех своих предшественников. Они приведут в движение против пролетариата небо и ад.
Все это сопротивление должно быть шаг за шагом сломлено железным кулаком, с беспощадной энергией. Грозящей контрреволюции надо противопоставить вооружение народа и разоружение господствующих классов. Парламентским маневрам — действенную организацию рабочих масс. 
Овладение всей политической властью — есть диктатура пролетариата. Это подлинная демократия, которая не является обманом. Не такая, где наемный раб в ложном равенстве сидит рядом с капиталистом, чтобы дебатировать в парламенте о вопросах своей жизни. Но такая, где миллионоголовая масса пролетариев берет всю государственную власть, чтобы подобно богу Тору, обрушить свой молот на голову господствующих классов.
Союз Спартака требует:
Немедленные меры:
1. Разоружение всей полиции, всех офицеров, всех принадлежащих с господствующим классам.2. Конфискация Советами всего оружия, боеприпасов и военных предприятий.3. Вооружение всего взрослого пролетарского населения как рабочей милиции. Создание Красной гвардии, как активной части милиции.4. Отмена командной власти офицеров и унтер-офицеров. Избрание командиров рядовым составом с правом отзыва в любое время.5. Устранение из солдатских Советов офицеров и сверхсрочнослужащих.6. Замена всех политических органов бывшего режима доверенными лицами рабочих Советов.7. Отдание под суд Гогенцоллернов, Людендорфа, Гинденбурга, Тирпица, а также всех контрреволюционных заговорщиков.8. Немедленная конфискация продовольствия для обеспечения народного пропитания.
В политической и социальной области:
1. Упразднение всех отдельных государств, единая германская социалистическая республика.2. Устранение всех парламентов и замена из Советами.3. Выборы рабочих Советов по всей Германии всеми взрослыми пролетариями обоего пола в города и деревнях по предприятиям.4. Выборы делегатов Советов по всей Германии в Центральный Совет рабочих, избрание им Исполнительного комитета в качестве высшего органа законодательной и исполнительной власти.5. Созыв Центрального совета не реже, чем каждые 3 месяца, в каждом случае с новыми выборами делегатов, для постоянного контроля за деятельностью Исполкома. Право рабочих на отзыв в любое время и замену своих представителей в Центральном совете.6. Устранение всех сословных различий, орденов, титулов, полное правовое и социальное равенство полов.7. Радикальное социальное законодательство, сокращение рабочего времени для преодоления безработицы, 6-часовой рабочий день.
Экономические требования:
1. Конфискация всех имуществ и доходов династий.2. Аннулирование государственных долгов, а также военных займов, за исключением подписок на ограниченные суммы, планку которой установит Центральный совет3. Отчуждение земли и угодий всех крупных и средних с/х предприятий, создание по всей Германии социалистических с/х кооперативов под единым центральным руководством. Мелкие крестьянские предприятия остаются в собственности владельцев до их добровольного вступления в кооператив.4. Отчуждение советской республикой всех банков, транспорта, крупных предприятий промышленности и торговли.5. Конфискация всех состояний, начиная с определенной величины, которую определит Центральный совет.6. Выборы на всех предприятиях производственных советов, которые берут на себя руководство предприятием.7. Учреждение Центральной забастовочной комиссии, которая вместе с Советами должна обеспечить руководство начинающимся стачечным движением по всей Германии и придание ей социалистической направленности.
Интернациональные задачи:
Немедленное установление связей с зарубежными братскими партиями, чтобы поставить социалистическую революцию на интернациональную основу.
Время не терпит.
Союз Спартака отказывается делить правительственную власть с подручными буржуазии, с Шейдеманом и Эбертом, ибо в этом видит измену основным принципам социализма.
Н.Д.С.П.Г. сворачивает вправо
«Союз Спартака» был немногочисленной организацией. В ноябре 1918 число спартаковцев достигало лишь нескольких сот человек. В такой ситуации им было крайне трудно объединить вокруг себя широкие массы рабочих и солдат, находившихся под влиянием С.Д.П. Г. Работа в рядах Н.С.Д.П.Г. давала спартаковцам хорошие возможности для пропаганды. И их можно было использовать, если бы хватило времени.
Лидерами Н.С.Д.П.Г., стремительно дрейфовавшими вправо, в этот момент была выдвинута концепция сочетания буржуазного парламента
(Учредительного Собрания) и Советов. Такой симбиоз должен был по их мнению обеспечить постепенное превращение Германии из обычной буржуазной республики в социальную республику. Позже, в 1921, Каутский не преминул сформулировать и новый «марксистский» закон: 
«Между эпохой государств с чисто буржуазно-демократической формой правления и эпохой чисто пролетарских государств лежит период перехода одного в другое. Это соответствует политическому переходному периоду, когда правительство, как правило, будет принимать форму коалиции». 
Воистину, предать могут только свои.
Но классическим примером предательского дрейфа вправо является не жизнь Карла Каутского, а биография Рудольфа Гильфердинга.
Рудольф Гильфердинг родился в 1877 в Вене. Студентом он вступил в С.Д.П.Г. и испытал сильное влияние левых идей в австрийской партии. По окончании университета он переезжает в Германию, где начал активно участвовать в пропагандистской и теоретической работе партии, будучи редактором «Forwarts». 
Его позиция чаще была ближе к Розе Люксембург, чем к Карлу Каутскому. В 1903, до опыта революции 1905 в России он утверждал: 
«Всеобщая забастовка должна быть возможной, если вообще возможен социализм, если возможна победа пролетариата. Всеобщая забастовка является единственным инструментом власти, находящимся в непосредственном распоряжении пролетариата».
В 1909 Гильфердинг пишет грандиозный magna opus «Финансовый капитал», вдохновивший Николая Бухарина и Владимира Ленина, который заканчивает словами: 
«В яростной схватке этих враждебных интересов диктатура магнатов капитала в конечном итоге будет преобразована в диктатуру пролетариата».
Но смысла русской революции 1917 он так и не осознал, хотя в ноябре 1918 заявил следующее: 
«Мы твердо убеждены, что час социализма пробил. Что поставлено на карту? Во-первых, защита революционных преобразований… В этой защите все рабочие являются и останутся объединенными. Но невозможно защищать революционные завоевания, не проталкивая революцию дальше. Наше право — это право всех революций… Оно означает диктатуру пролетариата».
Это был высший пункт, какого когда-либо достигало сознание Рудольфа Гильфердинга. Но следующие два месяца будут месяцами кровавой бойни и непрерывных предательств.
В 1920 Гильфердинг выступает на съезде в Галле против вхождения Н.С.Д.П.Г. в Коминтерн. Тем не менее, он все ещё утверждал, что Германия во всех смыслах созрела для социалистической революции и все зависит лишь от единства действий немецкого рабочего класса. А также признавал, что во время борьбы за диктатуру пролетариата для классовых противников демократия должна быть ограничена.
Через три года он станет министром кабинета в коалиционном правительстве вновь объединенной С.Д.П.Г. и буржуазных партий.А в 1927 на съезде С.Д.П.Г. в Кельне он даст классическую формулировку соглашательства: положительное отношение к парламентскому государству, основанное на возникновении организованного капитализма.
В мае 1927 Гильфердинг, несмотря на стоящий перед глазами пример Бенито Муссолини, напишет: 
«Политические партии (т.е. парламентская демократия) превратились с существенный элемент каждого современного государства. Следовательно, все партии являются необходимыми компонентами государства, точно так же, как правительства и администрации». 
Перед нами финал эволюции Гильфердинга — чрезмерное настаивание на независимой роли государства и связанное с этим отсутствие «понимания» классовой природы государства и бюрократии.
Ещё раз став министром финансов в коалиционном правительстве, Гильфердинг превратился в соучастника экономической политики, приведшей к резкому сокращению заработной платы и массовой безработице. Этот великий поборник единых действий рабочего класса, упрямо не шел на совместные действия с К.П. Г. Тем самым, вместе со сталинистами, он непосредственно разделяет ответственность за победу фашизма в Германии. 
Злая ирония состоит в том, что Гильфердинг забыв о необходимости единого фронта, не забыл упрекнуть рабочий класс Германии в пособничестве нацистам. В письме к Паулю Герцу от 17.12.1935 он писал: «Правда состоит в том, что массы устремились к Гитлеру. Безжалостно прижатое к стенке, безусловное большинство рабочих, сыграло весьма жалкую роль». Сколько есть общего и в действиях, и в психологии у правых социал-демократов и сталинистов! 
Это суждение фальшиво от начала до конца. Именно лидеры, подобные Рудольфу Гильфердингу и Эрнсту Тельману, отказались от массовой борьбы, увлекая рабочий класс на гитлеровскую плаху.
После установления Третьего Рейха он на короткое время сдвинулся влево. В работе «Революционный социализм»он требовал восстановления демократии через революцию, но вскоре вновь потерял ориентировку. Гильфердинг объявляет триумф новой тоталитарной экономики, которая поработит народы и Востока, и Запада.
Но, несмотря на этот тезис, Гильфердинг («Социалистический Вестник» № 8, от 25.04.40) ещё успел поспорить с точкой зрения Льва Троцкого о том, что бюрократия является правящим социальным слоем в С.С.С. Р. По Гильфердингу «само государство осуществляет правление». Здесь уже государство приобретает мистические черты. Ибо как можно иначе отделить государство от тех, кто составляет государственный аппарат и руководит им?
Режим Петена во Франции выдал Гильфердинга нацистам, которые отправили его в Бухенвальд. В 1941 году Гильфердинг умер или был убит.
Часть 4. 1919 год
4.1 Январь 1919 — весна 1919. Конец
На I Все германском съезде Советов (16—21 декабря 1918) правые доминировали по всем статьям. Из 489 делегатов было только 10 спартаковцев. 
Выборы Учредительного собрания были назначены на 16 февраля 1919. Санкционировалось также сосредоточение всей власти в руках С.Н.У.
30 декабря 1918 — 1 января 1919 спартаковцы проводят учредительный съезд Коммунистической партии Германии. Люксембург выступает с докладом «Наша программа и политическая ситуация». В основу программы К.П.Г. был положен манифест «Чего хочет Союз Спартака?»
Съезд принял решение бойкотировать выборы в Учредительное собрание. Это была верная тактика, но она оттолкнула от К.П.Г. исполком Берлинского Совета. Делегация исполкома Берлинского Совета хотела присоединиться к К.П.Г., но выдвинула ряд условий: отмена бойкота Учредительного собрания, отказ от «путчистской тактики». Таким образом левые независимцы продемонстрировали ту черту, которая отделяла их от спартаковцев и не были приняты в К.П.Г.
К началу 1919 революционные слои рабочих стали испытывать недовольство развитием революции и связью Эберта с военщиной и буржуазными партиями. Недовольство достигло такой степени, что 3 члена Н.С.Д.П.Г. вынуждены были заявить о своем выходе из С.Н. У. Назревал серьезный кризис для правой части С.Д.П.Г. И правые решили нанести превентивный удар, пока ситуация была у них под контролем.
4 января 1919 прусское М.В.Д. издало распоряжение о снятии с поста начальника берлинской полиции левого независимца Эмиля Эйхгорна, пользовавшегося большой популярностью в рабочих кварталах Берлина. На следующий день в Берлине начались массовые демонстрации протеста, в которых приняло участие не менее 150 тыс. рабочих, причем многие из них с оружием. В рядах демонстрантов возник спартаковский лозунг «Долой правительство Эберта-Шейдемана!». 
Сразу же начались столкновения с полицией. Вечером 5 января 1919 заседание революционных старост объявило, что правительство Эберта низложено и что будут приняты меры к созданию нового, революционного правительства. На этом заседании возник Революционный комитет во главе с Георгом Ледебуром и Карлом Либкнехтом, который был призван возглавить Красную гвардию. И хотя в Революционном комитете не было ни единства, ни четкого плана действий, вооруженное восстание против правительства Эберта началось.
Эберт стал стягивать к Берлину крупные воинские силы. Во главе их был поставлен Густав Носке, руководивший в С.Н.У.военными делами. На предложение Эберта возглавить карательную экспедицию против пролетариата Берлина, Густав Носке произнес слова, которые навсегда отпечатались на его лбу: «Пусть так и будет. Кто-то ведь должен стать кровавой собакой!». 
8 января, правительство прервало переговоры с Революционным комитетом и атаковало Берлин крупными воинскими соединениями. Нескольких дней на улицах города шли бои между рабочими и «силами порядка». 12 января все было кончено. Началась кровавая расправа. 15 января арестованных Люксембург и Либкнехта убивают по дороге в тюрьму. В эти дни погибли Лео Йогинес, Курт Эйспер и др. Все члены Революционного комитета во главе с Ледебуром были арестованы и преданы суду.
Эти короткие и яростные берлинские события открыли третий, последний этап германской революции, когда контрреволюционные силы стали рвать на куски сердце пролетарской революции. Уже 19 января 1919 были проведены выборы в Учредительное собрание. Победу закономерно одержали буржуазные партии. Они получили 16,6 млн. голосов (54%), тогда как С.Д.П.Г. и Н.С.Д.П.Г. вместе завоевали лишь 13,8 млн. голосов (46%= 38%+8%). Из 423 мест в собрании 236 мест получили буржуазные партии, а социал-демократы — 187 мест. Центральный совет рабочих и солдатских депутатов, сформированный на 1-ом Всегерманском съезде Советов, заявил, что он передает все права и полномочия Советов Учредительному собранию.
Красное знамя подхватил Бремен. В январе, когда К.П.Г. возглавила всеобщую забастовку этого вольного города, С.Н.К.из коммунистов и левых независимцев низложил все старые власти и объявил о создании социалистической республики в Бремене. Бременская советская республика держалась 3 недели. В начале февраля 1919 она была разгромлена правительственными войсками.
18 февраля грянула всеобщая забастовка в Рейн-Вестфалии с требованием немедленной социализации предприятий. Затем стачка распространилась на Среднюю Германию, Саксонию, Баден, Вюртенберг. 
3 марта 1919 года вновь восстал Берлин и в течение10 дней берлинские рабочие опять вели ожесточенные бои с «силами порядка».
13 апреля рабочие Баварии провозгласили Советскую республику. Власть перешла в руки Баварского советского правительства (Евгений Левине), которое национализировала банки, установила рабочий контроль и стала комплектовать Баварскую Красную армии. Но и эта республика была уничтожена в начале мая 1919 года. Революция потерпела окончательное поражение.
4.2 Веймарская конституция 
Конституция, принятая в Веймаре (город в Тюрингии, где заседало Учредительное собрание) вступила в силу в августе 1919 года. В ней были провозглашены широкие демократические права: слова, печати, собраний, союзов, политических партий. Вводился институт референдумов, а также всеобщее избирательное право для всех мужчин и женщин, достигших 20-летнего возраста.
Ещё 13 марта 1919 года Учредительное собрание приняло закон о социализации. В нем предусматривалось, что определенные промышленные предприятия «законным порядком» и при условии «справедливого вознаграждения» их владельцев могут быть переданы в общественную собственность. Гора родила мышь. Закон о социализации оказался просто заключенной в параграфы болтовней.
Веймарская конституция отразила в себе феномен Советов и их функционирование. «Vorwarts» в апреле 1919 писала: 
«Если мы хотим спасти Германию от русской Советской системы „вся власть Советам “, нам остается только одно: мы должны сами дать немецкому народу ясную, благоразумную Советскую систему». 
Так были узаконены производственные Советы. Конечно, у них не было никаких политических функций. Они стали, наряду с профсоюзами, особыми профессиональными представителями рабочих с целью сотрудничества с предпринимателями. Об этом специально говорилось в Веймарской конституции: «Рабочие и служащие призваны сотрудничать на равных правах с предпринимателями в регулировании условий труда и заработной платы, равно как и в общем экономическом развитии производительных сил».
Заключение
Один из марксистских тезисов гласит, диктатура приходит не сама по себе, но как реакция на неудачную революцию. Революция в Германии была сокрушена. Но в Германии контрреволюция победила не в виде диктатуры, а в виде Веймарской парламентской республики, обставленной ещё и некими социальными учреждениями.
Такой исход стал возможен лишь по причине слабости как германских, так и внегерманских буржуазных классов, обескровленных мировой войной. Но главная причина заключена тут в феномене предательства революции рабочими партиями — С.Д.П.Г.и Н.С.Д.П.Г., ставших правящими партиями в буржуазной республике. Этот вариант «демократической» контрреволюции будет постоянно возникать в течение всего XX века (послевоенная Европа, Франция 1968), там и тогда, где руководство рабочих партий и организаций становится орудием в политической борьбе капитала против революции.
Сознательная контрреволюционная политика руководства С.Д.П.Г. привела события к ускоренной развязке. Кажется, в истории не существовало более скоротечных революции и контрреволюции. В таких условиях говорить об каких-то роковых ошибках «Спартаковцев» более чем бессмысленно. 
Революция «предоставила» испанскому П.О.У.М. около 4 лет (если считать с 1933 по май 1937), а испанским анархистам даже чуть больше, на то, чтобы выработать правильную политику и привести рабочий класс к победе. Сальвадор Альенде и Луис Корволан «имели» 2–3 года (1970–1973), в течение которых буржуазия была полностью парализована.
Даже русские большевики «получили» 3–4 месяца (с апреля по июль 1917), прежде, чем началась их травля. И после июля 1917 у большевиков оказался запас в 3 месяца, чтобы массы успели хоть немного разобраться что к чему.
У «Спартаковцев» не было никакого времени. 3 ноября — восстание в Киле; 10 ноября — выборы в Исполком Советов; а 8 января войска Эберта уже атакуют Берлин. В распоряжении «Спартаковцев» фактически был только декабрь 1918 года.
Невозможно требовать или ждать от массы рабочих, чтобы они за 2 месяца революционной эйфории полностью осознали губительную политику Эберта. Но даже в таких исключительных условиях нашлись рабочие и солдаты, которые сознательно, с оружием в руках выступили за продолжение революции, за Советы, за социализм. И в этом немалая заслуга немецких «Спартаковцев». На этих героях нет ни одного пятна. Они сделали все возможное и невозможное для своего класса.
Список используемой литературы:
Революция 1918-1919 гг. в Германии. Краткий очерк, М., 1958.
Очерк истории нем. рабочего движения, (пер. с нем.), М., 1964
Ленин В. И., Тяжелый, но необходимый урок, Полн. собр. соч., 5
Ленин В. И., О “демократии” и диктатуре
Ленин В. И., Членам группы “Спартак”. 18 октября (1918)